Черный хрусталь - Страница 49

– Сейчас, – повторил Энгард, возвращая меч на место, – я схожу за вином и найду инструменты.

Он вернулся минут через десять – в одной руке кувшин вина, в другой крепкое каленое зубило и молоток на длинной рукояти. Протянув мне кувшин, Дериц присел на колено и принялся за работу. Вскоре ему удалось вогнать жало зубила в рассохшееся дерево, и дело пошло веселее. Я не успел докурить свою трубку, как крышка развалилась на две части.

– Дай-ка сюда лампу, – приказал Энгард. – Интересно, что это такое?

– Убей меня предержатель, это свитки, – заявил я, глядя вниз. – Посмотрим?

Я вытащил один из десятка толстых черных цилиндров, без труда сорвал сгнившую вощеную нить, которой была подшита крышка, и на руки мне выпал желтый пергамент, испещренный неведомыми значками.

– На каком это языке? – удивился Энгард, глядя мне через плечо.

– Понятия не имею. Никогда не видел ничего похожего… Ломай дальше. Ха… а это что?

На самом дне, под свитками, виднелся клинок какого-то кинжала. Клинок этот привлек мое внимание своим цветом – он был тускло-зеленым, но не от окиси, как я сперва подумал, нет! Пошарив рукой, я вытащил кинжал и онемел от изумления – во-первых, он был цельнолитым, безо всякой отделки, без дерева или кости на рукояти, а во-вторых, отлит он был из очень странного зеленоватого металла.

– Что это за чертовщина? – поразился Дериц, беря его в руки.

– Ну не медь, явно. Смотри, какой он тяжеленный! А ну, попробуй его потереть обо что-нибудь.

Энгард озадаченно потер нашу находку об кожу своего сапога – но сколько он ни возил им туда-сюда, кинжал не становился светлее и не менял свой цвет.

– Никогда не видел такого металла, – признался он, разглядывая странное оружие. – И действительно, тяжелый. Тяжелее стали, тяжелее меди.

– Ломай дальше, – предложил я. – Кажется, это становится интересным.

– А что если этим? – сам у себя спросил мой приятель.

И вонзил кинжал в узкую щель между стенкой и крышкой потайного отделения. Клинок легко разрушил дерево… Выпучив глаза, Энгард налег на него всем телом, и крышка тут же поддалась – то ли она прогнила гораздо сильнее, чем соседняя, то ли наш кинжал обладал какими-то непонятными нам свойствами.

Внутри лежали только две вещи: еще один свиток и…

Я не знал, как назвать эту штуку, но при одном только взгляде на нее по моей шее поползли мурашки, и я отпрянул в сторону.

– Что это?! – сдавленно спросил у меня Энгард. – Череп?

Нет, это был не череп.

На дне сундука, на истлевшей парче, которой было оклеено его дно, лежало нечто, напоминающее собой немного вытянутое яйцо – серовато-голубое, проломленное сбоку, с вырезом в передней (передней?!) части, со множеством каких-то загадочных выступов по бокам и небольшим гребнем сверху. И от него веяло холодом… ужасом чего-то до такой степени чужого и далекого, что первые минуты мы стояли над сундуком, онемев от изумления и непонятного страха. Передав Энгарду лампу, я обеими руками вытащил непонятный предмет. Он оказался довольно тяжелым. Перевернув его, я убедился, что это странное «яйцо» не просто пустотелое – внутри него я увидел какие-то прозрачные трубочки, из стенки его тянулись полдесятка тончайших разноцветных нитей… я потрогал его внутренности пальцем – они были мягкими.

– Это какой-то сосуд? – пробормотал Энгард.

– Нет, – помотал я головой, холодея от ужасной догадки, – это… это шлем.

Энгард с грохотом уронил на пол молоток.

– Шлем? Но на кого же его можно напялить? На ребенка? И потом, смотри, разве это дерево выдержит удар?

– Это не дерево, – хмыкнул я, передавая ему нашу находку. – Я вообще не знаю, что это, но думаю, что выдержит оно многое. Можешь попробовать врезать по нему зубилом. Смотри, здесь какие-то механизмы… вот, видишь?

– Ювелирная работа…

Я раскурил трубку и достал тот свиток, что лежал рядом с этим загадочным шлемом.

Но рассмотреть его я не успел: над нашими головами загрохотало, и я услышал гулкий рассерженный бас:

– Ах ты маленький паршивец! Кто разрешил тебе спускаться сюда? А ну, оба, немедленно наверх!

В прямоугольнике люка появилось разгневанное лицо господина Мокко, подсвечивавшего себе яркой лампой. Он был какой-то пурпурный от бешенства, мне казалось, что сейчас из его рта закапает слюна.

– А ну вон отсюда, оба! – крикнул он.

Я молча выдернул из кобуры свой «Вулкан» и вопросительно глянул на Энгарда.

А на лице парня расплывалась широкая, радостная улыбка.

– Пош-шел отсюда, старый осьминог! Пошел, или я сейчас нашпигую тебя свинцом! Ты забыл, что теперь здесь хозяин – я?! Вот сейчас я выберусь наверх, и тогда ты узнаешь, что такое пуля в башке! Или ты хочешь попробовать моего меча?

Господин Мокко опешил.

– Да я тебя… погоди, сейчас я…

Энгард протянул руку – и я, недоумевая, вложил в нее свой пистолет. Бах! – и рядом с ухом толстяка взвизгнула пуля. Багровая рожа тотчас же исчезла.

– Ух, – восторженно вздохнул Энгард. – Вот всю жизнь я мечтал об этой минуте! Эта старая сволочь служила еще с дедом, а потом папаша сделал его управляющим. Ты не представляешь себе, как он издевался над нами с братом. А папаня в нем души не чаял. Ну ничего, теперь мы ему все припомним.

– Как бы он не завалил нам выход, – озабоченно замычал я, глядя наверх.

– Не посмеет, – боднул головой парень.

Я присел на край сундука. На полу, в паре локтей от моих ног, лежал загадочный предмет, пугающе непохожий на все то, что мне приходилось видеть ранее. Мне начинало казаться, что он изготовлен не человеческими руками. Но чьими? Или в наш мир занесло работу самых настоящих демонов?